Граждане, загипнотизированные часто ненавидимыми ими зрелищами? Наука, с которой на пути переломных потрясений вежливо раскланиваются, но которую никто не слушает? Может, вопрос о судьях и не будет возникать, если хорош закон. А наш Закон о СМИ – он ведь, по общему мнению, лучший в мире! Но действительно ли он так хорош?
Аргентинский социолог, поэт и историк Эстебан Эчеверриа ещё в XIX веке сказал: «Пороки народа почти всегда коренятся в его законодательстве». Применимо ли это к веку XXI, а тем более к увенчанному лаврами нашему Закону о СМИ – чуть ли ни вершине демократической юридической мысли? Я согласен понять эти восторги: на безрыбье и рак – рыба. Но неужели вы не ощущаете в нём несбалансированность таких кардинальных понятий, как свобода и демократия? Согласен, свобода в этом законе прописана широко, но его демократичность – не более, чем декларация.
В своё время Рене Декарт – философ, математик, физик и физиолог в одном лице – умолял: верно употреблять значение слов, чтобы избавить мир от половины его заблуждений. И в этом смысле Закон наш создан прямо по Декарту. С маленьким исключением, касающимся свойств русского языка. В перечне основных употребляемых понятий ключевое из них – «массовая информация», трактуемая как печатные, аудио-, визуальные и иные материалы, предназначенные для неограниченного круга лиц. Казалось бы, всё ясно. Но не совсем. У слов «масса», «массовость» в русском языке много оттенков. Масса тела. Атомная масса. Денежная масса. Масса – в смысле множество. Масса, массы – в смысле народ, население.
Очевидно, что журналистика ориентирована на народ, на массы. И как же выстраивает отношения с массами Закон? Глава «Отношение средств массовой информации с гражданами и организациями» отводит гражданину только одно право: на опровержение опубликованных сведений, порочащих его честь и достоинство. Зато редакции предоставляется право не отвечать на письма граждан и даже не пересылать их тем органам, организациям и должностным лицам, в чью компетенцию входит их рассмотрение! Многие редакции возликовали и начали публиковать предупреждение об этом: да, на последней полосе, да, меленьким шрифтом. Но это не уменьшает кощунственность и цинизм отвержения традиционно природной связи изданий с обществом, чьи интересы масс-медиа и должны обеспечивать.
В напористых восторгах по поводу нашего Закона о СМИ всегда подчёркивается авторство одного известного юриста (хотя авторов было трое). Считается, что Закон широко обсуждался сначала в советском, а затем в российском парламентах. Но я не думаю, что общество согласилось бы со своей пассивной ролью, если бы обсуждение действительно было широким. Посмотрите сами…
В 70-е годы минувшего века работала другая формула – СМИП (средства массовой информации и пропаганды), здесь главным было слово «пропаганда». Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации», принятый 12 июня 1990 года, не вполне правомерно обособлял слово «печать». Закон РФ о СМИ, принятый 27 декабря 1991 года, сделал ключевым словом «информацию». В точном русском переводе – это сведения, знания, представления о чём-либо (например, «довести до общего сведения»). Материалы такого осведомительного значения тиражируются и транслируются СМИ. И… что дальше? Раньше после злободневной важной публикации в редакции поступали мешки писем. Общество откликалось. Народ отождествлял газеты, радио, ТВ – с постоянно действующим народным собранием, где одни люди учат других. Теперь обществу оставили глаза и уши, но у него отобрали речь. Ток-шоу – иллюзия такой речи. И, если в прямом радиоэфире слушатель иногда может позвонить в студию, то лишь для того, чтобы задать вопрос.
Понимаю, что предложение, которое я изложу сейчас, многих озадачит. Оно звучит непривычно, но оно изменило бы смысл работы медиа. Помните? «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Не отвергайте с лёту, подумайте. Я предлагаю формулу СМИО – «Средства массовой информации и общения». Вдумайтесь, вслушайтесь: СООБЩЕНИЕ, СО-ОБЩЕСТВО, ПРИ-ОБЩЕНИЕ, ОБЩНОСТЬ… Я хочу, чтобы журналистике был возвращён общенародный статус, я хочу, чтобы обществу и каждому его гражданину было возвращено право на голос.
Председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов любит повторять известную формулу: «Хорошая газета – это нация, которая разговаривает сама с собой». Полностью согласен. Осталось вернуть нации язык, ампутированный Законом о СМИ.Борис ВАРЕЦКИЙ