ПРАВО СЛОВА – КОМУ? ЗАЧЕМ?

Минувшим, судя по погоде, летом рязанский государственный университет объявил очередную амнистию бестолковщине. Отделение журналистики бывшего литфака, именуемого теперь факультетом филологии и национальной культуры, выпустило на свободу около двадцати мальчиков и девочек, среди которых есть даже те, что пишут в газеты.

Но редактора этих самых газет, ознакомившись с «национальной культурой» выпускников в ее чисто виде, подумывает лишь об одном – не послать ли их учиться еще раз, к такой-то альма матери! Хорошо, если эти «туженики» пера, думающие, что журналистская карьера строится на посещении презентаций с фуршетами и переписывании пресс-релизов с ошибками, окажутся там, где от них потребуют минимум текста и, соответственно, мысли. Тем более, что в редакции официальных листовок или глянцевых проспектов ребята придут не только с дипломами, но и стопудовым багажом знаний. Они, например, знают – чем заголовок отличается от колонтитула, а ямб от анапеста. Сим размером, видимо, и будут писать, писать и писать нам на уши. Ударение поставьте сами!

ВИВАТ, ПРИВАТЫ*!

___________________

* Приват-доцент – внештатная должность в высшем учебном заведении.

Остается надежда, что академические знания теории пригодятся выпускникам журфака в каких-то иных трудовых сферах за гранью бренного и безалаберного мира СМИ. К тому же в последнее время мало кто из поступивших в Рязанский педуниверситет собирался потом работать по специальности. Для них вуз предоставил соответствующих учителей. Есть, конечно, среди них настоящие практикующие журналисты, преподающие на факультативной основе, как Слава Астафьев, у которого школа кадров в микроскопическом кабинетике на областном радио начиналась с основ пользования «репортером 7А» венгерского производства:

«Тут – запись. Тут – перемотка. Всосал? Иди!..»

После чего жени зызины и марины лазаревы вешали эту «дуру» на плечо и шли, пошатываясь от тяжести собственных идей и замыслов, творить – вернее, чего-то вытворять, а затем учиться на собственных ошибках, на которые впоследствии указывал Слава. Те, кто выжил, давно переплюнули учителя. (Кстати, бывшего учителя физкультуры). Можно еще рассказать о здоровой конкуренции, создаваемой тогда астафьевской «забегаловкой» (от слова «забег»), выходившей в эфир под лэйблом клуба начинающих журналистов «Август», имевшего только название, помещение и стенгазету. Но мы, начинающие, честно состязались, проводили какие-то слёты, организовывали ликбезы и тем самым всеми правдами и неправдами вытащили таки в нынешнее эфирное и печатное пространство добрый десяток людей, чьи фамилии хорошо известны. Ещё из реальных практиков, представленных на журфаке, можно назвать Валерия Борисова, человека и парохода, пардон, журналиста и оператора, осветившего от «первой кнопки» («Останкино», ОРТ, «Первого»…) всё, что уму непостижимо – будь то колхоз «Путь К Свинарнику» или горячие точки в таких странах, названия которых вы даже в школе не выучили. Все что непостижимо уму, но необходимо распаковать душой. (Кстати, ПРАКТИКУЮЩИХ журналистов с ЖУРНАЛИСТСКИМ образованием в Рязани я могу пересчитать по двум пальцам: указательному левой – Нина Алешина и среднему правой –Вадим Михайлов.) И кого же имеем в остатке, кто будет учить копать информацию и капать ей на наши мозги? Лишь несколько фамилий, которые встречались в связи с работой в СМИ. Да и те вызывают недоумение. Впрочем, это слово можно применить и к ним, только в ином понимании – недоУМЕНИЕ. Мать и дочь Гоенко, Нурислан Ибрагимов – достойная компания, с пробковым хлопком покинувшая недавно издательство «Пресса», но все еще способная направить юные тела на великие дела и научить слагать оды и гимны в честь любой действующей власти. Что, как известно, при любой действующей власти пользуется самым большим спросом у действующей власти. А бывшая ведущая успокоительных программ на областном радио Светлана Лебедева подскажет как за эту власть помолиться. Ну, кто там еще в обойме, что за члены СЖ и СП? Дайте автограф Иваны Бездомные и Нурисланы Безработные! Я с ними по миру пойду… Один наш коллега сдавал им экзамены и его, прошедшего Чечню, чуть не контузило одним только вопросом: «Чем заметка отличается от статьи?» А скоро преподавать на журфак придет Лесник, он же Forester, известный по паспорту как Роман Сивцов со своими правосла.., черт, правоведческими чтениями. До этого от Лесника в тихом ужасе уползали под стол провинциальные участники различных воронежских семинаров, которым журналисты и юристы с мировыми именами пытались объяснить, что принцип «не навреди» – это утеха импотента, и что власть надо не любить, а просто «имать». Соблюдая, конечно, профессиональную этику, для которой у нынешних преподавателей есть лишь один рецепт: вымочите язык в «леноре», тщательно прополощите и старательно отгладьте утюгом. А ученики все равно остаются косноязычными. Еще раз напомню, что все выше и ниже сказанное не относится ко многим, кто начал работу в СМИ до поступления в РГУ. Речь пока о безликой и бесфамильной массе, выдавливаемой этим учебным заведением.

ПРИВЕТ, ПРИМАТЫ**!

________________

** Понятие «примат» тоже надо объяснять?

Если в газетах с устоявшимися традициями и укомплектованным штатом неохотно пользуются услугами таких недорощенных кадров, то за кадром на телеэкране они находят себе самое подходящее место. Да и чего тут кривить душой, когда чаще строишь рожи в зеркале: большинство всех этих амбициозных, эпатажных, сексапильных, субтильных и безмозглых девочек видят только один выход с журфака – в эфир. Засветить свою мордашку и что-то лепетать при этом – несомненно, проще и выгоднее для саморекламы, чем корпеть над газетной статьей, где каждое твое слово надолго врежется в память или своей точностью, или глупостью. А прочтет-то лишь жалких пять тысяч человек. И на улице тебя не узнают, и ручку для автографа не подадут (если такие идиоты еще остались). Фи! Вот и идут девочки-мажоры учиться ради «телевизора». В Москве на журфаке МГУ почти такая же картина, как и в Рязани. Только у нас все сидят в одной аудитории, а на Моховой газетное отделение весьма четко отделено от телевизионного – с его дорогими прикидами, понтами и надменно-снисходительными выражениями юных лиц. Но как, в отличие от Москвы, показывает рязанская практика, на экран проще попасть, нежели изображать на нем что-то более или менее приличное. То, что мы видим на местных частотах с участием девочек-отличниц, можно назвать лишь тем словом, которым мой учитель по труду именовал любую кривую поделку: «порнография». Ей и только ей можно заниматься в условиях, когда на крупную телекомпанию набирают человеческий материал без всяких критериев. Какой там отбор или конкурс. Девочка довольна, что ее увидели подруги, мама с папой и будущий прынц из закусочной «Звезда М». Пройдет немного времени, она получит свой, не помещающийся в ридикюль, гонорар и сама станет «звездой» этого самого «М», и сама будет выбирать себе прынцев. Это они так мечтают, скачивая из Тырнета нетленки теоретиков жанра для очередных зачета. Но вот зачет успешно сдан, и трепетное создание попадает в лапы какой-нибудь Ф. И. Когтистой, отличающейся большой любовью к маленьким бессловесным девочкам. Она может выкидывать их вещи на пол в коридор, разговаривать исключительно с применением животноводческих терминов, доводить до слез и увольнений. Все это было на одной из рязанских телекомпаний. Потому этапы «звездного пути» к сверкающим «М», давно известны: сегодня у тебя сочинение, изложение, диктант; завтра – подчинение, низложение, диктат. И за мерцающими «М» скрываются не Мужики, Машина, Money, Москва, Много Money, Майами, а только матриархат и мат.

ВПЕРЕД, НА ПАНЕЛЬ!

В светлые времена начинающих журналистов называли юнкорами. Ни толики обиды сами юнкоры от этого сокращения не испытывали. Что-то было в этом созвучное с юнкерами. Сейчас для начинающих придуман новый термин – «покемон» (в лучшем случае – «хомячок»). К «покемонам» соответствующее отношение у тех, кто и так затрахан своей работой и низкой зарплатой, а тут еще «студентов-практикантов навязали, учу вот!» Девочки-покемоны, которые доросли до того, чтобы их отправили на выезд, предназначены в основном для «попсы». На «хард» и заказняк ездят «старики». Визит Сергея Иванова, политический скандал, заседание Думы или съезд «Единой России» – это «хард». Турнир по перетягиванию одеяла во время «тихого часа» в 123-м детском саду, и бабкины посиделки во дворе на Весенней улице – это «попса». Однако и ее за каким-то хреном надо показывать. Но начинают девочки – с «панели». Так именуются уличные опросы, излюбленный ход нашего болотного телевидения, когда показывать совсем нечего. Помимо «панели», девочек любят отправлять «по грибы». «Грибами» на телевидении называют ветеранов, а перед каждым сколько-то-летием Великой Победы их нужно отснять чуть ли не всех. Но какие это мелкие лишения по сравнению с возможностью держать в руках микрофон!

Чего только не услышишь от юной дивы в эти сладостные моменты ее жизни. И про башни рязанской тюрьмы «построенные в стиле ампир», и про «триколор андреевского флага», и про многое другое, чего лучше вслух не повторять. (С операторами и водителями у девочек-покемонов особые отношения. Никто не объяснил выпускницам журфака, как режиссировать собственные сюжеты, в результате совместный выезд для «камермена», таскающего помимо «балалайки» еще и штатив, свет и прочую амуницию, становится настоящей пыткой. И когда корреспондент ставит задачу словами: «ну ты сними что-нибудь», не стоит удивляться тому, что мы впоследствии видим на экране. Случались и другие «профессиональные» неурядицы. Дочке одного помощника депутата рязоблдумы не понравилась машина для выезда, поскольку на ее двери (!) отсутствовал логотип телекомпании. Отказ ехать на съемку «покемонша» мотивировала так: «Меня могут увидеть знакомые и потом скажут, что я езжу чёрт знает на чем!») Многие, очень многие хотят показать зрителю исключительно свои прелести. И если раньше телеэфир был забит «говорящими головами», то теперь им на смену пришли говорящие сиськи и жопы, прости Господи! Одна из редактрис местных «Новостей» похожим образом характеризовала своих подчиненных, даже не пуская их в кадр. Вот и все, что мы получили взамен свободы слова и прочих постулатов, о которых будущие журналисты слышали, наверное, только от своих сокурсников Антоши Семикина и Димы Флорина, да от покойного Юрия Щекочихина и Анны Политковской, проведших несколько лет назад мастер-классы на рязанском журфаке.

Вряд ли студенты что-то переняли от мастеров. По крайней мере, на практике этого не заметно. Непонятно, даже: знают ли они «Закон о СМИ», кроме того, что по словам редактора «Рязанских ведомостей» Галины Зайцевой и пропагандиста местного правительства товарища Брагина, его необходимо срочно отменить или, на худой конец, переписать. Ребят этих нужно еще учить и учить, хотя бы с помощью того же Фонда защиты гласности – единственной организации, пока еще прикрывающей задницы пишущей и снимающей братии от властей, судов и прочих «любителей» СМИ. В которых собрались работать эти ребята.

Или все же покемоны?

Володька Дрынкин

Поколение Р