По окончании учебы помогал отцу в торговле, после разорения отца служил приказчиком. В начале 1860-х годов познакомился с торговцем А.Ивановым, в лавке которого собирался литературный кружок, состоящий из малоизвестных литераторов, кумирами которых были Н.Некрасов и М.Салтыков-Щедрин. Первая публикация Лейкина состоялась в 1860: в журнале «Русский мир» было напечатано его стихотворение Кольцо. Лейкин начал сотрудничать с журналом «Искра», подружился с писателем Н.Курочкиным, оказавшим влияние на его творческое развитие.

В 1863 написал первое крупное прозаическое произведение Апраксинцы. Сцены и очерки, в котором в традициях натуральной школы повествовалось о быте купцов и приказчиков. С 1864 стал профессиональным литератором «малой прессы» – юмористических журналов «Будильник», «Заноза», «Стрекоза» и др. Сотрудничал в журнале «Современник», где была опубликована его повесть Биржевые артельщики (1864), по поводу которой Н.Некрасов написал автору: «Вы знаете тот быт, из которого пишете. Но одно могу посоветовать... У вас добродушно все выходит. А вы, батенька, злобы, злобы побольше... Теперь время такое».

Так же сотрудничал с «Новым временем», «Петербургском листке». Первая книга Лейкина Сцены из купеческого быта вышла в 1871. За ней с поразительной регулярностью последовали другие книги, в основном нравописательного характера – Повести, рассказы и драматические сочинения (1871), Христова невеста (1871) и мн. др. Основным жанром Лейкина стали сценки с натуры, в которых были представлены разнообразные социальные слои. Лейкин давал им юмористические определения: «саврасы без узды» (купеческие сынки), «караси и щуки» (чиновники канцелярий и банков) и т.п.

Современные критики отмечали, что Лейкин обладает дарованием карикатуриста и это соответствовало его образу жизни: он писал ежедневные фельетоны, заметки, рассказы и сценки в «Петербургскую газету» и в несколько юмористических журналов. Кроме этого писал пьесы, играл на любительских сценах, в т.ч. в пьесе Худекав С.Н. «Петербургские когти». Критиками отмечалось также, что Лейкин является приверженцем здравого смысла и распространяет его среди читающей публики, осуществляя таким образом просветительскую миссию.

После того, состоя пенсионером академии с 1885 по 1888 год, совершенствовался в Париже, под руководством Детайля, и дважды ездил на Кавказ с целью собирания материалов для картин, заказанных для тифлисского музея, и для рисунков, изображающих пребывание императора Александра III и его супруги в Тифлисе.

С основанием в1878 г. "Слова" становится членом редакции и деятельнейшим сотрудником этого журнала. Здесь он обратил на себя внимание талантливыми научными обозрениями. С 1880 г. в "Слове", а затем в "Отечественных Записках ", "Вестнике Европы", "Устоях", за подписью Maксим Белинский появляется ряд сжато, но вместе с тем ярко написанных рассказов Ясинского ("На чистоту", "Наташка", "Дети" и др.; особенно выделяются "Всходы"), которые быстро создают ему известность. Этот первый цикл произведений Максима Белинского, из которых некоторые подвергались цензурным карам, всецело примыкает к альтруистичесяому движению 70-х годов. В средине 80-х гг. литературно-общественное направление Ясинского резко меняется.

Он выступает с протестом против узости того направления, к которому недавно принадлежал, нападает на позитивизм и точные науки, защищает "чистое искусство". В художественной деятельности Ясинского за это время к области "чистого искусства" могут быть отнесены, однако, только небольшой мистический рассказ "Город мертвых" и книжка стихотворений, написанных гладко, но без поэтической силы.

Вся остальная беллетристическая деятельность Ясинского второй половины 80-х и первой половины 90-х гг. всецело примыкает к протоколизму французского типа. Второй период деятельности Ясинского поставил его в очень резкие отношения к критике того литературного лагеря, в рядах которого он выдвинулся. Произведения свои Ясинский помещал в это время частью в иллюстрированных изданиях, частью в "Русском Вестнике", "Русском Обозрении", "Наблюдателе", "Новом Времени".

Став в средине 90-х годов редактором "Биржевых Ведомостей", Ясинский пришел в соприкосновение с интересами провинциальной публики и в своих ежедневных беседах часто выступал в роли обличителя темных сторон русской жизни. Беседы эти подписаны псевдонимом Независимый. Из беллетристических произведений Ясинского второй половины 90-х годов выделяется "Тараканий бунт" - злая, но не лишенная жизненной правды картина народной темноты и невежества.

С 1900 г. Ясинский. издает и редактирует общедоступный журнал "Ежемесячные Сочинения", затем основывает еще более общедоступный (рублевый) журнал "Почтальон", позже переименованный в "Беседу". В виде приложения к "Ежемесячным Сочинениям", Ясинский издает собрание снимков с разных картин, под названием "Живописец". В своих журналах Ясинский выступает горячим защитником символизма.

Статья эта и поныне не утратила своего значения. Статьи Григорьева по Востоку печатались и в других местных изданиях, особенно в ""Одесском Альманахе"" и ""Новороссийском Календаре"". В 1842 г. Григорьев написал диссертацию: ""О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству"". В 1844 г. Григорьев переселился в Петербург и поступил в департамент духовных дел. Помогая Надеждину редактировать ""Журнал Министерства Внутренних Дел"" и помещая там статьи самого разнообразного содержания, Григорьев много работал в обществах - географическом и археологическом.

В 1851 г. Григорьев перешел в Оренбургский край и получил должность начальника пограничной экспедиции, где сосредоточивались дела по сношению с ханствами и управление киргизами. Это дало ему возможность написать несколько статей, посвященных Туркестанскому краю; из них выдающееся значение имеет: ""О некоторых событиях в Бухаре, Коканде и Кашгаре: записки мирзы Шемса Бухари"", где сообщены интересные исторические сведения и впервые дан образчик таджикского наречия.

Сильное негодование в литературном мире вызвала статья Григорьева о Грановском : ""Т.Н. Грановский до его профессорства в Москве"" (""Русская Беседа"", 1856). Нападки, посыпавшиеся на Григорьева, особенно со стороны Кавелина , Григорьев старался отразить в статьях: ""О значении народности"" и ""О воспитании в духе народности"" (""Молва"", 1857). В других статьях Григорьев старался выяснить наши задачи и интересы в Средней Азии.

Некоторые из них были переведены Скайлером на английский язык. В 1862 г. Григорьев оставил службу в Оренбургском крае, а в следующем занял кафедру истории Востока в Санкт-Петербургском университете, который возвел его в степень доктора восточной словесности honoris causa. К этому периоду относятся капитальные работы его: ""Кабулистан и Кафиристан"" (1867) и ""Восточный Туркестан"" (1869 и 1873), а также монография ""О скифском народе саках"" (1871). В 1869 и 1870 годы Григорьев состоял главным редактором ""Правительственного Вестника"". В 1874 г. он заменил Лонгинова по должности начальника главного управления по делам печати.

1. О преемственности в эволюции искусства. – Эпоха Петипа и новый балет Фокина. – Родоначальница новой хореографии Лоэ Фюллер. – История создания нового танца. – «Серпантин». – Значение Серпантинов в хореографии.
2. Нарушение «классических» традиций. – Появление А. Дункан. – Идеалы А. Дункан. – Ее реформы: - Борьба из-за новых начал.- Значение и смысл Дунканизма.- Последователи нового течения.
3. Две школы технического танца.- Взаимодействие всех частей тела.- Крушение традиций.- Основные черты Фокинской реформы. – Слияние музыки с танцами. – Единство танца. – Хоровое начало. – Новая архитектоника танцев.- Последователи Фокина. – Методы работы в старом и новом балете.

Общество было добровольным, его первоначальный фонд составлялся из членских взносов и пожертвований. Довольно быстро оно открыло свои отделения во многих губернских и даже уездных городах России, а также за границей, где возглавлялось членами-попечителями, которые избирались, как правило, из профессоров местных сельскохозяйственных школ и училищ. Их главной обязанностью было распределение русских практикантов по училищам и фермам, помощь в овладении иностранным языком и контроль за работой. В 1908 - 1915гг. общество послало за границу (Чехию, Словакию, Болгарию, Германию, Францию, Данию) и в отечественные образцовые хозяйства (Финляндию и Прибалтику) сотни практикантов (в основном мужского пола, в возрасте от 19 до 30 лет) из различных районов страны.

Практиканты были обязаны составлять по особой форме отчеты об увиденном, сопоставлять свои наблюдения с отечественными реалиями, сообщать о планах, а вернувшись в Россию, писать письма о том, что и каким образом они пытаются применить из зарубежного опыта и каковы результаты.

Письма за 1909 —1915 гг. составили интереснейший материал, позволяющий сделать ценные социологические обобщения, которые не потеряли актуальности до сих пор. А.А. Столыпин предложил назвать два обширных сборника этих документов незатейливо, но точно - «Письма крестьян». Среди тех, кто был послан за границу со всех губерний России, около 5% вели до командировки отрубное и хуторское хозяйство, остальные были общинниками или выходцами из сельской интеллигенции. После практики их взгляды радикально изменились — все приветствовали фермерский вариант землепользования. А.А. Столыпин внимательно следил за деятельностью вернувшихся питомцев. Лучшим хозяевам «Русское зерно» выделяло премии (до 1 тыс. руб.), но не деньгами, а по усмотрению крестьянина - племенным скотом, элитным зерном или сельскохозяйственными машинами на ту же сумму.

Находясь за границей, практиканты часто писали о том, что им «стыдно за родину», ибо они видели не экстенсивное натурально-примитивное хозяйство, как у нас, а интенсивное культурное хозяйство, зажиточный быт (многие корреспонденты подчеркивали: «дома фермеров, как у наших помещиков»), здоровый досуг (отсутствие бытового пьянства), высокую трудовую этику (воровать и лениться на работе - «себе во вред»). Всеобщее удивление вызывали при этом относительно небольшие размеры фермерских земельных участков. Вот одно из дословных свидетельств: «если бы русский крестьянин имел столько земли, то, конечно, убежал бы в город на фабрику или пошел бы с корзиной просить милостыню». Различия в сельском производстве и быте за рубежом и на родине практиканты объясняли научной организацией труда, обилием машин и механических приспособлений, учетом новейших разработок аграрной науки, а также уважительными межчеловеческими отношениями. Кстати, на этом основании «Русское зерно»составило список отечественной и переводной литературы для сельских библиотек о самых передовых методах мирового сельского хозяйства.

Вначале общество посылало практикантов к тому или иному фермеру по одному, но позднее увеличило их число до двух-трех человек. Тем самым снималось ощущение одиночества и, кроме того, обсуждение увиденного носило коллективный характер. В конце своей деятельности общество стало практиковать выезд за границу целых делегаций (до двух десятков человек и больше). Обычно срок командировки ограничивался девятью месяцами, но некоторые (в зависимости от типа хозяйства) оставались на два года. По многочисленным свидетельствам, за время заграничной практики менялся не только внешний вид русских крестьянских ребят (городская, относительно модная одежда), они усваивали преимущества аккуратности, чистоплотности, благовоспитанности. Примечательно, что по возвращении на родину питомцы «Русского зерна» нередко сталкивались с апатией и враждебностью земляков. Психология грубосколоченного коллективизма не совмещалась с личной ответственностью и свободой фермеров.