Она прекрасна!

Её изображение я сделал заставкой рабочего стола и теперь каждый мой компьютерный сеанс начинается и заканчивается тем, что я любуюсь ею!

Нет, я сейчас не о своей жене – я о карте Арктиды Герарда Меркатора. Она прекрасна и как художественное произведение, и как историческое свидетельство! Хотя, вот, как раз, в историчности-то ей и отказывают.

Даже на парадном портрете Меркатор пожелал быть запечатлённым с Арктидой – это именно она лежит между ножек его циркуля.

В третьей «Горной фантазии…» мы, казалось бы, избороздили их – и карту, и Арктиду – вдоль и поперёк, но…

Но тут надо дать давно назревшее пояснение. Если кто-то одолел все мои «Фантазии…», не мог не заметить, что местами я, мягко говоря, противоречу себе. Например, в четвёртой «Горной фантазии…» я пытался подогнать описания Ардви-Суры под рассчитанный А.А. Сейбутисом Ригведский гидрологический комплекс, то есть, доказывал, что Ардви-Сура – это приледниковый поток. А в этой части, вдруг, заявляю, что Ардви-Сура – это совсем не то, чем я её считал в IV части, а талые воды, стекавшие по внутренним стенкам ледовой короны.

Что есть – то есть! И не отвертишься!

В своё оправдание могу сказать лишь, что я же расту и развиваюсь. Не в физическом плане, понятно, а в интеллектуальном. И периодически случающиеся у меня колебания отражают не ветреность характера, а ступени познания. Я же постоянно откапываю новые статьи и монографии, отслеживаю новости по нашей теме, обмениваюсь мнениями с коллегами по интересам, сам прихожу к каким-то оригинальным выводам… и процесс пересмотра ранее высказанных мыслей – явление нормальное. Хуже бы было, если я остановился в развитии; зациклился на какой-то, пусть даже трижды верной, идее; окостенел мозгами и стал бы неспособен родить ничего нового… В этот день я бы кончился, как исследователь и окуклился в зашоренного догматика.

К тому же главная задача учёного – просчитать все возможные варианты и выбрать из них единственно верный. Поэтому и впредь я не намерен объявлять свои взгляды аксиомами и оставлять их без ревизии.

И вот назрела такая ревизия и в отношении любимой моей Арктиды Меркатора. Во всех моих предыдущих работах я, будучи самозабвенным адептом гиперборейской теории, с пеной у рта доказывал, что во времена оледенений, когда циклопические массы воды оказывались аккумулированы в ледниковых щитах и уровень моря был гораздо ниже нынешнего, в акватории Северного Ледовитого океана могли существовать значительные участки суши. От слов своих не отказываюсь – тем более, что наличие обширных территорий, ныне затопленных, просчитано на математических моделях – я, напротив, развиваю мысль дальше.

Достаточно задуматься над вопросом: а как выглядели те участки суши? И ответ будет один: они были покрыты льдом! Точно так же, как ныне покрыто льдом, всё, что в Ледовитом океане торчит над водой.

Гренландия «в гриме» выглядит так (фото со спутника)…

…а на самом деле она такая – утлый, полузатопленный базис для ледовой шапки.

Соответственно, если мы относим картину, изображённую на карте Меркатора к временам оледенения (а больше её отнести некуда), то вынуждены констатировать, что на ней изображён не архипелаг Арктида, а ледовая шапка, покрывающая архипелаг Арктида. Причём, изображение на карте Меркатора идеально соответствует модели ледника, которую мы разобрали в предыдущей главе! Не просто соответствует, а является её иллюстрацией!

Островная чашеобразная возвышенность, с крупным водоёмом в центре и растекающимися на четыре стороны потоками.

Terra Septentrionalis Inkognita (Неведомая Северная земля), как назвал её Меркатор (ни термина Арктида, ни термина Гиперборея сам он, к слову сказать, не употреблял), представляет из себя группу островов. Центральный и самый крупный остров по форме близок к идеальной окружности. Диаметр этой окружности составляет около 1400 километров. Рассчитал я его так: меркаторовская Арктида практически контактирует с Гренландией. Расстояние от самой северной её точки – мыса Моррис-Джесуп – до Северного Полюса составляет 744 километра. А поперечник Арктиды – это два таких радиуса. Впрочем, масштаб у Меркатора не выдержан и на его карте Скандинавия, «длина» которой равна 1770 километрам, выглядит куда более компактной, чем Арктида.

По периферии этот остров окольцован сплошной цепью гор. Эта цепь точно повторяет контур береговой линии и, судя по всему, и определяет её.

За горами, как можно судить по почти прямолинейному направлению течения водных потоков, расположены равнинные пространства. Причём, к центру они понижаются – об этом свидетельствует наличие в центральной части острова обширного, свыше 300 километров в поперечнике, озера. А округлая форма этого озера говорит о том, что понижение это происходит равномерно и плавно. То есть, по трём основным пунктам наша модель ледника и изображение Меркатора совпадают: 1) оба они – острова; 2) оба они – чашеобразной формы; 3) оба имеют крупный водоём в центральной своей части.

Ну, а четвёртый пункт вы, думаю, опознали и без меня – это наличие четырёх водных артерий, имеющих связь с центральным водоёмом.

Оцените степень изворотливости! Я не пишу «реки», а пишу «водные артерии»; не пишу «вытекающие из центрального водоёма», а «имеющие связь с центральным водоёмом». Не пишу потому, что Меркатор, несмотря на всю свою гениальность, в этом месте явно накосячил. Давайте разбираться…

Четыре водные артерии, имеющие связь с центральным водоёмом, изображены Меркатором как реки. Они явно берут начало в центральном озере, текут к периферии острова и впадают широкими и обширными дельтами в Ледовитый океан. Но при этом в комментариях, которыми снабжена карта, Меркатор упорно называет их «hic euripus» – эти проливы. Вот что пишет он про четыре разрыва в прибрежной цепи гор: «Океан вторгается в эти отверстия между этими островами четырьмя проливами, по которым устремляется к Северному полюсу и там непрерывно поглощается в чрево Земли».

Если бы это был не Меркатор, его бы ждала дисквалификация! Его ремарки противоречат не только законам природы, но и здравого смысла. Если полностью им доверять, то выходит, что перед нами не один остров, окаймлённый непрерывной цепью гор, а четыре острова, разделённых проливами. При этом, проливы врезаются в сушу несколькими – от трёх до семи – языками. Затем эти языки сливаются в один поток, который степенно несёт свои воды вглубь суши, где все четыре «пролива» синхронно сливаются в единый водоём. Ну, а дальше начинается полный бред – Меркатор пишет, что в районе непосредственно полюса эти воды сливаются куда-то вглубь планеты.

Зачем же Герард Меркатор написал эти ремарки, ставящие всё его творчество под угрозу дискредитации? Скорее всего, дело было так: Меркатор получил в своё распоряжение несколько архидревних карт. Он, кстати, ничуть не скрывал этого факта, а наоборот неоднократно ссылался на свои первоисточники, видимо, желая их авторитетом придать дополнительную гарантию качества своим трудам. Не до конца понимая, что же на этих картах изображено, он тщательно скомпилировал их и… включил банальную логику!

А логика говорила, что вода может течь только в одном направлении – туда, где ниже. И по всему выходило, что на его Арктиде любой водный поток мог течь от гористого берега к равнинно-низменному центру.

Это заключение позволяло снять второй вопрос – а чем питается центральное озеро? При «логическом» раскладе выходило, что это и не озеро вовсе, а всего лишь аневризма на океанских протоках.

Но тут великий картограф столкнулся с явным противоречием – направление течения в четырёх «проливах», сливающихся в одной точке, не может быть направлено навстречу друг другу. То есть, фактически, в момент слияния этих потоков стоит говорить уже не о четырёх проливах, текущих от океана до центрального озера, а о единой сквозной системе. В этой системе вода не могла не только течь к центру по всем рукавам, в ней она не могла даже застаиваться, как в болоте. Как только эта система замыкалась, океанская вода должна была, поступив в пролив, пройти его весь и вновь излиться в океан на другой стороне Арктиды – варианты могли быть лишь в вопросе какие каналы будут входящими, а по каким пойдёт сброс.

Меркатору требовалось как-то объяснить своё утверждение, что «…океан вторгается в эти отверстия между этими островами четырьмя проливами…» и он додумал, что под полюсом есть некие пустоты, способные поглотить фантастические объёмы воды и обеспечить ток в четырёх описанных «проливах» от берега Арктиды к полюсу.

Собственно, теоретически всё рассчитано грамотно, без мистицизма, которым страдали современники великого географа, в рамках законов физики. Но Меркатор, как и большинство приверженцев гиперборейской теории, считал, что изображение, которое он компилировал – это суша в нашем понимании.

Чего, уж, греха таить – всего лишь пару лет назад и сам я занимался вот такими вот компьютерными совмещениями меркаторовской Арктиды с современной батиметрической картой Ледовитого океана.

Без «проливов», текущих вопреки законам физики, и без гипотетических (другими словами, из пальца высосанных) полостей под Северным полюсом, Меркатор мог бы объяснить всё, если бы он догадался, что на его карте изображён лёд.

Чашеобразная форма меркаторовской Арктиды обусловлена тем, что ледник прирастал по периферии. Прибрежная горная гряда – это и есть его зона роста. Уверенно могу от себя добавить, что наружные склоны этих «гор» были отвесными и ровными, а внутренние пологими и изрезанными – они активно подтаивали и питали центральный водоём. Это питание шло постоянно и осуществлялось мелкими потоками (те самые «тысяча протоков и тысяча озёр» Ардви-Суры), которые не могли быть отражены на карте такого масштаба (поэтому у Меркатора и возникли сомнения относительно того, как питается центральное озеро).

А вот сброс воды из центрального озера осуществлялся, если так можно выразиться, более системно. Если талые потоки были распределены по всей площади склонов, а потому по отдельности никакой силы не имели, то воды, накопившиеся в центральном водоёме, уже могли проломить себе дорогу массой. Затапливая низину за низиной, в конце концов, они должны были вновь вернуться к внутренним склонам ледовой короны и упереться в них. Ну, а дальше следовал лишь вопрос времени – вода находила слабое место в ледяной стене и промывала себе путь в океан. Причём, канал себе она протачивала не только вглубь, но и вширь – так у каждой ледниковой реки формировалась обширная и ветвистая дельта.

Летом 2006 года в Гренландии на глазах у учёных за полтора часа исчезло, слившись через полутора километровую расщелину, озеро http://news.students.ru/2008/04/20/bolshojj_sliv.html объёмом 44 миллиона кубометров.

Опять же, предположу, что реки Арктиды текли в узких, глубоких каньонах и на определённом этапе по замкнутому кругу начинал работать следующий механизм: чем глубже вода промывала каньон, тем больший её объём и с большей скоростью начинал по нему проходить, а от этого ещё глубже размывалось русло. Подтверждает мою догадку и Меркатор, сообщающий, что река, впадающая в океан напротив Новой Земли «…имеет пять рукавов, и вследствие узости и быст¬роты течения никогда не замерзает».

Если допустить, что у Меркатора, действительно, изображён ледник, то даже его мысль про всасывание воды в «чрево Земли» не станет казаться такой шизофреничной. Это в твёрдых породах формирование крупных полостей дело долгое и нечастое, а во льду образование каверн процесс регулярный, повторяющийся в каждую оттепель. В эти-то каверны и могло уйти гигантское количество воды с поверхности ледового щита и, видимо, они и имелись в виду в первоисточнике, которым пользовался Меркатор. Но он жил в совсем иную климатическую эпоху и не смог правильно интерпретировать информацию.

Всё та же Гренландия http://oko-planet.su/pogoda/newspogoda/174481-grenlandiya-taet.html; начало лета – потоки талой воды собираются в низинах…

…к середине июля из них формируется внушительное озеро, вполне различимое из космоса…

…но уже к середине августа вода промыла себе путь к основанию ледника и практически ушла.

Есть и куда более весомое доказательство того, что у Меркатора изображена не земная твердь, а лёд. В третьей «Горной фантазии…» я упоминал, что к Арктиде великий картограф обращался несколько раз. Если не считать мелких изображений её на картах Мира, созданных Меркатором в 1538-м и 1569-м годах, он издал её ещё дважды – в 1554-и и в 1595-м (во втором случае – посмертно). В той же работе я обратил внимание и на то, что меркаторовская Арктида образца 1554 года заметно отличается от его Арктиды 1595 года. Чтобы велосипед не переизобретать, позволю себе просто скопировать сюда то, что там я писал по этому поводу:

Слева Арктида на карте 1554 года, справа – 1595-го.

…Арктида образца 1554 года выглядит более завершённой. Цепь окаймляющих её гор нигде не прерывается. «Остров пигмеев» имеет чёткую береговую линию и практически соприкасается с Гренландией. В его «подбрюшье» располагается обширный архипелаг, а Новая Земля имеет площадь в два раза большую по сравнению с нынешней. На карте же 1595 года, «Остров пигмеев» на две трети скрыт водой. Береговая линия его нечёткая. От Гренландии он отделён широким проливом. От прилегающего к нему архипелага остались лишь три самых крупных острова, один из которых тоже наполовину затоплен. Новая Земля имеет узнаваемые, вполне современные очертания. Таким образом, первоисточники, которыми пользовался Меркатор, не просто изображали затонувший континент, но и стадии его затопления [конец цитаты].

Так, вот – континенты так не тонут; это же не торпедированный линкор, чтобы заваливаться на один бок. Под воду то, что изображено у Меркатора, будь бы оно сушей, должно было уходить равномерно, а не с одного края. И у Меркатора изображено не затопление Арктиды, а её таяние!

Я думаю, что могу объяснить, почему начала таять Арктида… даже, думаю, что могу объяснить, почему она начала таять именно с «острова пигмеев»… да, даже, наверно, могу сказать, когда примерно это произошло… вы и сами, поди, уже догадались!

Это же элементарно! У Меркатора, однозначно, было несколько источников – минимум, два и на его карте 1554 года Арктида изображена до 14670 года до нашей эры; на карте 1595 года – после. Почему я так решил? Да, потому, что около 14670 года до нашей эры в Северный Ледовитый океан прорвался Гольфстрим.

Карта Гольфстрима.

Врываясь в Ледовитый океан между Гренландией и Скандинавией, тёплый Гольфстрим ударялся как раз в южный берег «острова пигмеев». Поэтому именно отсюда и началось таяние.

И всё!

Всё было кончено! Ледник оказалась обречён. Наступала «великанская весна».

Увы, она пришлась по вкусу далеко не всем. Уже через две тысячи лет после этого события полностью вымрет плейстоценовая фауна. Не переживёт окончания ледникового периода и Арктида – лёд растает, и то, что было скрыто подо льдом, окажется поглощено океаном.

Орлов Владимир.